Впервые с начала февраля, когда начался процесс над Босничем, на заседании в минувшую среду выступили два свидетеля, которые прямо обвинили проповедника в подстрекательстве их сыновей к тому, чтобы отправиться в Сирию и присоединиться к вооруженной борьбе.
Речь идет о двух молодых людях не старше 30 лет, как сообщают в местных СМИ. Известно, что один из них погиб.
Босничу вменяют организацию террористической группировки, открытый призыв к террористической деятельности и вербовку местных жителей в свою организацию. Сидя на скамье подсудимых, он слушал, как со своими показаниями выступили свидетели Сефик Цуфурович и Рифет Сабич.
Оба уроженцы города Велика-Кладуша на северо-западе Боснии, свидетели заявили, что их сыновья отправились в Сирию, чтобы сражаться на стороне боевиков ИГ.
Цуфурович рассказал суду, что его сын Ибро был хорошим юношей и отлично учился в школе до тех пор, пока, судя по всему, не попал под влияние Боснича.
Работать в хозяйстве Боснича Ибро начал летом 2013 года — он присматривал за его овцами и даже жил в его доме. Боснич, напомним, — одна из самых заметных фигур в ваххабитской общине Боснии, представители которой, по их утверждениям, отстаивают чистоту истинного ислама.
По словам Цуфуровича, после того как его сын провел какое-то время с Босничем, его поведение изменилось.
«Он начал меня жестко критиковать за то, что я якобы плохой мусульманин, что я курю и не молюсь пять раз в день. Он называл меня неверным», — поведал свидетель.
«Я был против всего этого ваххабизма. Однажды Ибро пришел домой и порвал все свои фотографии», — добавил Цуфурович.
Также он рассказал суду, что его отношения с сыном фактически сошли на нет, что тот общался только со своей матерью Зекией и старшим братом Серифом.
Со слов Цуфуровича, в декабре другой его сын сообщил ему, что узнал из телефонного звонка об отъезде Ибро в Сирию.
«Моя жена очень расстроилась, но было уже поздно», — признался Цуфурович.
Свидетель рассказал суду, что его сын звонил еще один раз, чтобы поговорить с матерью, и пытался убедить ее присоединиться к нему в Сирии и «выйти замуж за одного из братьев» (исламские радикалы обычно называют так друг друга в общении). Есть повод полагать, что сам Ибро в Сирии женился. Его местонахождение неизвестно.
«Говорю вам, это он отправил его туда, — произнес Цуфурович, глядя на Боснича. — Из его дома он уехал в Сирию, не из моего».
Цуфурович, сохранявший спокойствие все время, пока давал показания, затем прямо обратился к Босничу со словами: «Тебе не стыдно, что ты забил голову нашим ребятам?»
Другой свидетель, Рифет Сабич, сказал суду, что его сын Суфад отправился в Сирию в конце 2013 года, а в начале этого года погиб.
«Боснич разрушал все семейные очаги, куда ступала его нога», — заявил Сабич.
Он также сказал, что, по его ощущениям, не только его сын, но и другие уехали воевать в Сирию именно после того, как оказались под влиянием Боснича.
После выступления свидетелей адвокат Боснича Адил Лозо выразил мнение, что ощутил «жуткую ненависть», исходящую от них по отношению к его подопечному. Он выразил сочувствие этим отцам семейств, чьи дети оказались в Сирии, но при этом добавил, что им просто нужен был кто-то, на кого можно свалить вину.
Боснич отвергает обвинения. Как утверждает его защитник, Боснич всего лишь проповедует исламские ценности, а этот судебный процесс — ущемление религиозной свободы.