Невидимые гастарбайтеры Европы

Спасаясь от бедности и безработицы на родине, сотни тысяч украинцев каждый год пользуются особой визой, которая позволяет работать в Польше. Но для многих такая виза служит лазейкой, чтобы перебраться в другие страны Евросоюза. В итоге они оказываются в полулегальном положении в «серой зоне» трудовых отношений и страдают от произвола недобросовестных работодателей.

Репортеры OCCRP выяснили, что в Эстонии сложился целый транснациональный канал из реальных и фиктивных компаний, которые готовят документы для гастарбайтеров. По таким документам людей номинально берут на работу польские фирмы, а затем они же на три месяца отправляют работников «в командировку» в Прибалтику.

В Эстонии гастарбайтеры могут заработать больше, чем на родине, но здесь они нередко беззащитны перед злоупотреблениями компаний, которые позвали их в ЕС: их вынуждают работать дольше положенного за сумму меньшую, чем минимальная эстонская зарплата для работников из-за рубежа. Иногда иностранцы в Эстонии и вовсе остаются без денег, когда «компании-организаторы» исчезают.

За один только прошлый год Польша планировала выдать украинцам 900 тысяч упомянутых виз — так называемых виз типа D. Они дают право в течение года работать в Польше, а также находиться в командировке до 90 дней в любой стране Шенгенской зоны. По данным отчета Счетной палаты Польши от 2018 года, ситуация создала активный рынок польских фирм-пустышек, вся деятельность которых сводится к тому, что они оформляют бумаги с заверением нанять иностранных работников.

С нужными документами в кармане гастарбайтеры затем могут без труда въехать через Польшу в Эстонию или другие шенгенские страны. Иногда они решают остаться там еще на месяцы даже после того, как их официальная «командировка» закончилась. А порой отправляются в Эстонию без всякого статуса «командированного» и оказываются вне поля зрения эстонских надзорных органов.

Эксперт Бюро гражданства и миграции при Департаменте полиции и погранохраны Эстонии Лиис Вальк заявила, что трудовые мигранты часто попадают в разные страны ЕС по польской визе D.

«Схемы варьируются от страны к стране в зависимости от местных условий», — говорит Вальк. По ее словам, в Эстонии «польские» гастарбайтеры снижают для работодателей издержки. «Я думаю, главная причина, по которой применяются такие схемы, — желание обойти требования, не платить налоги и положенную зарплату».

Один из таких гастарбайтеров, Руслан Батовский, летом 2018 года через украинское агентство купил польскую визу D примерно за сто евро. С ее помощью он надеялся найти более высокооплачиваемую работу в ЕС. По его словам, он знал, что делает что-то «полулегальное», но риск, как он считал, стоил того, если обещают хороший заработок.

Батовский откликнулся на рекламу эстонской рекрутинговой компании Goodstaff, и совсем скоро его отправили работать на завод автозапчастей в отдаленном городке Тапа на севере Эстонии. Как обладатель польской визы D он сразу вынужден был работать по 12 часов в день за пять евро в час.

Весной 2019 года Goodstaff стала задерживать ему зарплату и в итоге перестала платить совсем. Она задолжала ему 2300 евро и оставила не у дел на севере Эстонии.

Не только Батовский, участник боевых действий на востоке Украины остался без работы и денег. Как выяснилось, Goodstaff ни разу не платила за него налоги с того момента, как он въехал в Эстонию, из-за чего у него не было медицинской страховки и социального обеспечения в Эстонии.

«Меня удручает, что закон, который должен защищать работников, неэффективен, — сетует Батовский. — Я рискую остаться без денег, которые заработал».

Польский маршрут

Польша открыла двери для трудовых мигрантов в 2006 году, чтобы снизить нехватку рабочих рук в сельском хозяйстве. Поначалу гастарбайтеров было мало, но когда Россия присоединила Крым и на востоке Украины началась война, их число стало увеличиваться на сотни тысяч в год.

«Вначале выдавали 100 или 200 тысяч разрешений на работу в год, но когда вспыхнули военные действия в Донбассе, объемы сразу возросли», — говорит Павел Качмарчик, директор Центра по исследованию проблем миграции, внештатный преподаватель факультета экономики Университета Варшавы.

Консульские работники не справлялись с потоком документов и стали экономить время. Согласно докладу Счетной палаты Польши от 2018 года, в среднем на рассмотрение заявления на визу уходило всего две-четыре минуты — этого едва хватает, чтобы проверить, заполнены ли необходимые строки.

Как сказано в докладе, либеральными условиями для мигрантов из Украины активно злоупотребляли: «…иностранцы приезжали в Шенгенскую зону, преследуя иные цели, нежели трудоустройство в Польше».

Как выяснили авторы доклада, в последние годы 72 процента украинцев, просивших польскую визу D, так и не устроились в польские компании, которые заявляли, что нанимают этих работников. Кроме того, 90 процентов гастарбайтеров не регистрировались в базе данных здравоохранения Польши. Аудиторы установили, что 40 процентов таких компаний-нанимателей не существовали вовсе и не передавали властям отчетность о доходах. (Одна из компаний указала в качестве своего коммерческого адреса автобусную остановку.)

«Для обработки столь большого количества визовых заявлений в консульствах и посольствах явно не хватает сотрудников, — также говорилось в докладе. — Высока вероятность того, что некоторые компании были фиктивными структурами, созданными только для того, чтобы получать рабочие визы».

«Декларации о намерении [нанять иностранную рабочую силу] часто становились предметом незаконного торга», — сообщали аудиторы.

В случае с Батовским у украинского агентства, куда он обращался, были контакты с польскими фирмами, уполномоченными оформлять декларации о намерениях. В итоге его польская виза D была «привязана» к фиктивному обещанию некой фабрики нанять его. Однако Батовский не смог вспомнить ни имя «работодателя», ни даже город, где он должен был работать.

«[В документе] говорилось, на каком польском предприятии мне следует начать работу, — поясняет Батовский. — Но по заявленным в визе условиям я не работал, потому что перебрался в другое место — в Эстонию».

В 2018 году Польша изменила миграционную систему и обязала компании регистрировать работников по приезде в страну в отдельной базе данных. Примерно в то же время Эстония упростила свои миграционные правила, чтобы гастарбайтеры активнее ехали напрямую в эту прибалтийскую страну. В 2019 году больше 9500 украинцев подали заявки на эстонскую рабочую визу, в 2017-м их было всего 700.

Однако, по подсчетам Качмарчика, примерно пятая часть украинцев с польскими рабочими визами продолжают трудиться нелегально, причем многие гастарбайтеры по-прежнему приезжают в Эстонию через Польшу.

Белоруса Андрея Цишко польская компания Belos Revel наняла сантехником на стройки в Таллине. Условия: 10 часов в день, шесть дней в неделю, пять евро в час.

Belos Revel — одна из как минимум четырех польских фирм, чей хозяин — эстонский бизнесмен Олег Нурме. Нурме единолично создал целую сеть структур, которые доставляют трудовых мигрантов через Польшу в Эстонию. Сначала он нанимает работников через свои польские фирмы, а затем отправляет их в «командировку» — официально или нет — в одну из восьми принадлежащих ему эстонских фирм. (В государственной базе данных Эстонии нет сведений о том, что Belos Revel в 2018 году отправляла каких-либо работников в Эстонию, хотя OCCRP видел оформленные для Цишко документы, говорящие об обратном.)

«В Таллине много людей, которые прошли через компании Олега Нурме, — заметил Цишко. По его словам, он знает не меньше полутора сотен иностранцев, работающих на Нурме в Эстонии, и все — по польским визам. «Для гастарбайтеров это как трамплин: люди работают на него какое-то время, а затем ищут работу получше».

Перед тем как Цишко отправился в Эстонию, ему дали четкие указания, как вести себя при пересечении границы между Белоруссией и Шенгенской зоной. «Олег проинструктировал меня: пересекая границу, я должен сказать пограничникам, что еду работать в Польшу. Если бы я им сказал, что направляюсь в Эстонию, меня бы сняли с автобуса», — рассказал Цишко OCCRP.

Преимущества «серой зоны»

Работодатели заинтересованы в работниках с польской визой по одной простой причине: таким людям можно платить польскую зарплату.

В Эстонии минимальная оплата труда иностранного работника равна 1310 евро в месяц (примерно 1450 долларов), тогда как в Польше — всего 2250 злотых (590 долларов). Правило соблюдается даже для тех гастарбайтеров, которые получили польские визы D, а потом приехали в Эстонию.

Обычно рекрутинговые агентства выплачивают гастарбайтерам суточные на ежедневные расходы — это отчасти покрывает разницу. Однако размер таких выплат обсуждается неформально, Кроме того, они не являются налогооблагаемым доходом, то есть фирмы-наниматели могут не делать социальные отчисления и не уплачивать налог на зарплату. Как результат, в случае увольнения система соцобеспечения Эстонии не может помочь гастарбайтерам, и они рискуют остаться без всякой поддержки.

Период работы для гастарбайтеров в Эстонии строго ограничен тремя месяцами, потом они обязаны покинуть страну. Но на деле многие из них остаются в республике и попадают в полулегальную «серую зону» трудовых отношений, которые эстонские власти едва ли могут регулировать.

В случае с Цишко зарплату ему начали задерживать в феврале 2019 года. По его словам, когда он поднял этот вопрос перед Нурме, его уволили.

Как заявил OCCRP сам Олег Нурме, задержки с зарплатой Цишко поначалу были из-за того, что у его фирмы накопились долги. Однако вместо того чтобы подождать, как говорит Нурме, Цишко устроил небольшую забастовку, а потом сломал дверь в квартире, которую арендовали для работников. Поэтому Нурме удержал деньги с Цишко для ремонта.

«Вы сейчас пытаетесь защитить негодяя», — сказал Нурме о Цишко. Тем временем Цишко нашел другую, легальную работу в Таллине.

Нурме утверждает, что никогда не обманывал своих работников из Украины — платил им положенную по закону минимальную «польскую зарплату» и суточные. При этом он весьма откровенно говорит о плюсах «серого» найма гастарбайтеров через Польшу.

«Помимо зарплаты в 1300 евро [которую вы платите работнику], еще будет налог в 650 евро в месяц. Кто захочет все это платить?» — вопрошает Нурме.

За первые 11 месяцев 2019 года Департамент полиции и погранохраны Эстонии зарегистрировал примерно 32 500 работников из-за рубежа, 75 процентов их них — украинцы. Цифра включает в себя всех гастарбайтеров, приехавших в республику с правом на работу, в том числе обладателей польской визы D.

Мигранты получают меньше половины минимальной эстонской зарплаты. Чаще всего их можно встретить на заводах и стройках — они занимают восемь процентов рабочих мест. На страну с населением 1,3 миллиона не могут не повлиять десятки тысяч иностранных работников. По данным Центрального банка Эстонии, за 2018 год ВВП страны вырос на 3,9 процента. Мигранты, которые работают в стране, обеспечили треть прироста.

Эстонским налоговым органам непросто их отслеживать.

Трудно установить реальные цифры, но налоговое и таможенное управления считают, что государство потеряло 16,5 миллиона евро (18 миллионов долларов) налоговых поступлений от работающих в «серой зоне» людей за год, который закончился 30 сентября. По подсчетам OCCRP, на каждого нелегального работника приходится 634 евро (свыше 700 долларов) убытков в налоговых поступлениях в месяц.

«Мы сравнили базы данных и выяснили, что двое из трех работников находятся в группе риска в плане уклонения от уплаты налогов», — заявил Евгений Шорон, ведущий аудитор в налоговом и таможенном управлении Эстонии.

Распространенная уловка — занижать в отчетах количество рабочих часов иммигрантов. Эмери Польд, замглавы подразделения пограничного и миграционного контроля Северного округа Департамента полиции и погранохраны Эстонии, говорит, что многие отрабатывают «безумное количество часов» за такую плату. «Если указать, что человек работает неполный день, то и платить ему можно меньше. Некоторые по документам действительно оформлены на такую зарплату, и налоги за них платят, но по факту на руки они получают меньше», — говорит он.

Работа без зарплаты

OCCRP проанализировал эстонскую открытую базу данных наемных сотрудников и выявил как минимум 18 польских компаний, которые направили работников из Восточной Европы в Эстонию за последние 12 месяцев. Большинство компаний основали эстонцы за последние два года.

Сотрудники OCCRP также изучили более тысячи активных электронных объявлений, завлекающих украинцев на работу в Эстонию. Средняя ставка — 4 евро в час за 250 или даже 300 рабочих часов в месяц. В Эстонии официальный допустимый предел — 208 часов в месяц, а за работу свыше 40 часов в неделю положены сверхурочные.

Вот что гласит одно из типичных объявлений на популярном в Украине сайте с вакансиями Eurabota («Работа в Европе»): «Работа с цементом, арматурой и опалубкой. Оплата: 1500+ евро в месяц. Жилищные расходы: 100–150 евро в месяц. График работы: 250 часов в месяц».

Журналисты связались с десятью работодателями, которые разместили вакансии на сайте. Чтобы откликнуться на любое из предложений, надо заплатить от 50 до 300 евро. Некоторые соблюдают требования Украины и предоставляют трудовые договоры на украинском языке. Никто из них не раскрыл реального заказчика, предоставляющего вакансию.

«Работодатель должен на вас посмотреть. Вы поработаете три месяца без визы. Если вы им подойдете, они подготовят документы, чтобы вы могли остаться», — рассказала менеджер Nikiloz-job, украинской компании, которая ищет операторов вилочного погрузчика для работы в Эстонии.

Она сказала, что те, кто не впечатляет начальство, сами оплачивают дорогу домой.

Даже лучшие сотрудники находятся в зоне риска из-за нелегального статуса.

Батовский, сотрудник фабрики автозапчастей, сказал, что изначально он был доволен условиями работы и зарплатой — проживание в Северной Эстонии обходится недорого, и многие говорят на русском. В декабре 2018 года компания Goodstaff предложила ему годовой контракт, который позволил бы получить эстонскую рабочую визу.

Батовскому предоставили договор на эстонском, и он, не поняв ни слова, его подписал. Журналист изучил документ — в нем ложно утверждалось, что Руслан будет работать на стройке в Таллине всего 40 часов в неделю.

Через несколько месяцев Goodstaff перестала ему платить, оставив с 2300 евро в кармане. В мае Руслан Батовский обратился в эстонскую трудовую инспекцию. Дело решили в его пользу и пообещали выдать 1965 евро (2220 долларов) в качестве компенсации за экстренное расторжение контракта. Он до сих пор не получил этих денег.

Эстонский судебный пристав сказал, что у него мало шансов получить компенсацию из-за финансового положения компании. Goodstaff основали в январе 2017 года, и уже в следующем году оборот фирмы составил почти 500 тысяч евро (572 тысячи долларов). В третьем квартале 2019 года компания внезапно пошла ко дну. Заявленный оборот составил 58 000 евро (63 000 долларов), а в документах был указан всего один сотрудник. По данным таможенного и налогового ведомства Эстонии, Goodstaff должна государству примерно 73 000 евро (81 000 долларов) налогов.

OCCRP обнаружил еще пятерых украинцев, работающих на «Taпa», — это завод автозапчастей. Они также не получили платы от Goodstaff. По их словам, в основном они общались с членом правления по имени Тарко Тамман, которого считали руководителем компании.

Журналисты OCCRP выяснили, что Тамман раньше был известен как Тарко Меринго. Он сменил фамилию после того, как вышел из тюрьмы, где провел семь лет. Меринго получил срок за целую серию преступлений, включая вымогательство, грабеж и угрозы смертью.

Еще один оставшийся без зарплаты сотрудник автозавода, Дмитрий Матвийчук, отправился работать в Эстонию, чтобы накопить на лечение своей жены, у которой обнаружили рак. Вот что она написала Тамману: «Нам нужны эти деньги, чтобы оплатить лекарства и уколы, но ты решил, что тебе они нужны больше. Я надеюсь, что ты примешь правильное решение и заплатишь моему мужу, что должен».

Матвийчук так и не получил денег — плату за две недели работы, более 500 евро.

В разговоре с сотрудниками OCCRP Тамман признал, что не заплатил некоторым сотрудникам. По его словам, у него не было цели кого-то обмануть. Он винит завод за то, что ему не заплатили, а сотрудников — за то, что они доставили проблемы.

«Всего десяти процентам [сотрудников] — или даже меньше — не заплатили за две последние недели работы», — заявил Тамман. Он настаивает на том, что некоторых уволили по объективным причинам: они пропускали работу и злоупотребляли алкоголем. Тамман винит их за то, что они обратились к властям.

«Они должны были подождать, но не сделали этого и обратились в трудовую инспекцию — вот почему они не получили денег», — сказал Тамман.

В прошлом месяце все акции Goodstaff перевели человеку, который славится тем, что помогает владельцам стереть все связи с их разорившимися компаниями и избежать уплаты долгов. Тамман полагает, что фирму скоро «закинут на полку», а его личные счета заблокируют.

OCCRP выяснил, что Тамман владеет компанией в Польше, а также имеет связи еще с тремя эстонскими фирмами. Они занимаются строительством, металлообработкой и транспортом — сферами, в которые чаще всего привлекают рабочую силу из-за границы. Четвертая строительная компания, та самая, которую он покинул в этом году, была единственной, кто подавал ежегодные финансовые отчеты — в 2016 и 2017 годах. Другие предприятия этого не делали.

«В последнее время я видела больше плачущих мужчин, чем за всю жизнь»

Сирле Блумберг уже привыкла к таким историям: последние 20 лет она работает на организацию, которая помогает жертвам торговли людьми в Эстонии.

Она начала деятельность в 90-х в составе группы Living for Tomorrow. Большинство просьб о помощи группа получала от эстонских мужчин и женщин, которые не могли выбраться из скандинавских стран, где их принуждали работать или торговать своим телом.

В прошлом году ее компания объединилась с Советом социального страхования Эстонии, и Блумберг возглавила консультационный центр по вопросам торговли людьми. За 2019 год она получила свыше 600 звонков, и почти все они были от граждан Украины, Молдовы и Беларуси, работающих в Эстонии.

Чаще всего звонки поступают в пятницу вечером — от людей, которым давно не платили и которые до сих пор находятся на работе. Блумберг и ее команда помогали жертвам составлять иски, которые позже направляли в эстонскую трудовую инспекцию. За 11 месяцев 2019 года учреждение получило порядка 160 жалоб. В 2018 году их было намного меньше.

«В последнее время я видела больше плачущих мужчин, чем за всю жизнь, — рассказывает Блумберг. — Они голодают, живут в ужасных условиях… Для начала им просто нужен кто-то, кто готов их выслушать, а потом мы начинаем собирать доказательства, где и в каких условиях они работали».

Но даже те, кто подает жалобы, редко чего-то добиваются. Работодатели зачастую игнорируют слушания Трудовой инспекции, и дела рассматриваются заочно. Даже если решение вынесут в пользу сотрудника, это не значит, что компания действительно заплатит. Если организация попадает в поле зрения полиции или инспекторов, ее просто забрасывают и продолжают бизнес в качестве нового предприятия.

Такова реальность, с которой столкнулись украинские сварщики Игорь Болилый и Александр Пидворчанский. Их привела в Эстонию кадровая компания Flincona, чьи методы схожи Goodstaff.

В апреле трудовая инспекция постановила, что Flincona обязана выплатить этим мужчинам более десяти тысяч евро (12 000 долларов). Они надеялись, что судебный пристав проследит за исполнением выплат. Прошло уже восемь месяцев, но они все еще ничего не получили.

«По словам судебного пристава, единственный шанс что-то получить — подать в суд. Но у нас нет на это денег», — сказал Болилый.

Во главе Flincona стоял Андрей Баулин. Он покинул компанию незадолго до того, как вынесли постановление, однако не оставил прибыльный бизнес по найму сотрудников. Он использовал другую свою компанию, Amfacon, чтобы предлагать украинцам работу в Эстонии. Он не ответил на многочисленные просьбы о комментарии.

Другая эстонская строительная и аутсорсинговая компания, Global Manpower, должна украинцу Юрию Сергееву более 5100 евро (5800 долларов), а его соотечественнику Владимиру Хомову — почти 6000 евро (примерно 6800 долларов).

Заявленный оборот Global Manpower за 2018 год составил 1,4 миллиона евро (1,56 миллиона долларов), а в документах значилось более 50 сотрудников. Однако и эта компания рухнула в 2019 году. Она прекратила существование и должна государству более 138 000 евро (153 000 долларов) налогов.

Global Manpower возглавлял Сандер Лайя. По его словам, компания прогорела из-за того, что клиенты не оплачивали свои счета. В скором времени он планирует заявить о банкротстве. Лайя говорит, что только после этого кредиторы (и примерно двадцать иностранных сотрудников, которым не выдали зарплату) смогут подать жалобы.

«Я никогда не вернусь в этот бизнес», — сказал он.

Чтобы свести концы с концами, Батовский работал в лесном хозяйстве. В декабре он вернулся домой, в Украину. Несмотря на большую затратность судебного процесса, он хочет подать в суд на Goodstaff. Батовский надеется получить зарплату, которую ему так и не выдали, и другие компенсации.

Батовскому нужны деньги: он хочет пойти на курсы английского и информационных технологий, а также купить квартиру в Киеве. Для него это дело принципа.

«Я хочу закончить начатое, — говорит он. — Меня оскорбили. Как выяснилось, я два месяца отработал бесплатно».

При участии польского центра расследовательской журналистики Fundacja Reporterów.