Четвертого августа, примерно в 17:15, Ибтисам Мусе позвонил ее муж Гассан Хасрути. Он предупредил, что задержится на работе в бейрутском порту — на единственном в Ливане крупном зернохранилище.
Его смена закончилась за пару часов до этого, но он решил остаться и помочь с разгрузкой судна, которое скоро должно было причалить. Хасрути часто брал дополнительные смены на зернохранилище, где он проработал примерно сорок лет, помогая прокормить страну в годы гражданской войны и экономического кризиса.
«Он сказал, что другие работники [зернохранилища] решили пойти домой… “Помоги мне Всевышний, я не могу уйти”», — вспоминает Муса слова Хасрути.
Она волновалась, что ее 59-летний муж не взял с собой подушку и плед. Он руководил работниками и оформлял документы, а когда работал в ночную смену, у него иногда была возможность вздремнуть в кабинете. Но Муса успокаивала себя мыслью о том, что ее супруг как следует выспится, когда вернется домой.
Не прошло и часа после звонка Хасрути, как в порту Бейрута прогремел оглушительный взрыв. Он был настолько мощным, что в двух километрах от порта, в доме, где жила семья, лопнули стекла, усыпав пол и мебель осколками.
Как минимум 182 человека погибли из-за взрыва более чем 2700 тонн аммиачной селитры. Взрывоопасное вещество хранили на одном из складов порта с 2014 года. В результате катастрофы более 6000 человек получили ранения, а порядка 300 тысяч граждан остались среди развалин без крыши над головой.
Тело Хасрути так и не нашли, но его родные считают, что его завалило обломками зернохранилища, где он работал. После взрыва его сын Эли каждый день приходил к воротам порта, надеясь, что ему позволят отыскать отца. Но 9 августа военные сообщили, что больше не будут искать выживших.
По словам 35-летнего Эли, во время гражданской войны 1975–1990 годов, когда враждующие стороны сбрасывали бомбы и обстреливали столицу ракетами, стоящая в порту силосная башня вместимостью 122 000 тонн была надежным убежищем для его отца. Когда боевые действия закончились, сооружение отремонтировали.
«Во время войны, когда начиналась бомбежка, а порт обстреливали ракетами, все прятались в складских помещениях и коридорах на первом этаже, — сказал он репортеру Daraj. — Представляете, каким прочным было это здание?»
«Все коллеги [Хасрути] гордились своей работой. Если бы они не разгружали пшеницу во время войны, Ливан не смог бы получить зерно и переслать его дальше, по всей стране».
Муса сказала, что иногда ее муж проводил в порту по четыре-пять дней. «Я ему говорила: “Ты уезжаешь в порт и оставляешь меня тут с детьми, а вдруг с тобой что-то случится?” А он всегда отвечал: “Когда я в порту, я волнуюсь за вас. А о себе я не беспокоюсь”».
Скромный дом семьи расположен в построенном в 60-е годы квартале в пригороде Син эль-Филь, где живет средний класс. На фотографиях Хасрути улыбается, целует жену и обнимает детей. С тех пор как он пропал, семья часто оставляет дверь открытой на весь день. Скорбящие и соболезнующие приходят в дом и садятся на пластиковые стулья, наспех собранные в тесной гостиной.
По словам домочадцев, они чувствуют, что государство подвело их своей нерасторопной реакцией на катастрофу, которая забрала у них мужа и отца. Во вторник они опубликовали объявление о смерти Хасрути, а в четверг похоронили пустой гроб.
«Этот взрыв показал ливанцам, что у нас в Ливане ничего нет. Нет тут государства, — сказала Муса. — Наша страна коррумпирована, и никому до нас нет дела. А кто должен заботиться о гражданах, если не государство?»
Другие с ней согласны. Представитель партии «Катаиб», бывший член парламента Элиас Ханкаш сказал, что взрыв стал кульминацией тридцатилетнего правления политической «мафии».
«Взрыв стал последней каплей, — сказал он. — Хуже уже быть не может».
Ливанская юристка Диала Шехади сомневается в независимости текущего расследования причин взрыва. Она считает, что все «началось не с того, и данные расследования нужно признать недействительными».
Татьяна, младшая дочь Хасрути, изучает право и намерена использовать свои знания, чтобы призвать к ответу виновных в смерти отца и других жертв халатности и безответственности властей.
По ее словам, она говорила отцу, что не чувствует себя в безопасности, и хотела, чтобы семья покинула страну. Но «он всегда уговаривал меня сохранять оптимизм и оставаться в Ливане». Она и остальные члены семьи принимали участие в антиправительственных демонстрациях, которые прошли в Бейруте 17 октября прошлого года — граждане призывали государство к ответственности и требовали положить конец политической коррупции.
После взрыва в столице вспыхнули новые протесты, и в итоге премьер-министр Хасан Диаб подал в отставку вместе со всем Кабинетом министров.
«Как они могут спокойно спать после того, что натворили? — спрашивает Татьяна. — Они убивали нас во время войны, они убивают нас сейчас. Как у них хватает наглости выступать и обращаться к нам, заявляя, что они о нас заботятся и работают на благо граждан?»