Российский виолончелист, китайская студентка по обмену, 11-летний сына азербайджанского автократа — этих очень разных персонажей объединяет то, что они владеют чужими активами.
Доверенные лица — важная составляющая сложной индустрии секретности, которая подрывает глобальную финансовую систему, позволяя грязным деньгам поступать в нее незаметно, бесконтрольно и непрерывно.
Узнайте, как попавшие под санкции олигархи, криминальные авторитеты и коррумпированные политики, которых часто поддерживают профессионалы финансовой индустрии, используют друзей, родных и партнеров, чтобы спрятать и защитить свое богатство.
Что такое «доверенное лицо»?
Доверенное лицо, которое иногда еще называют «подставным лицом», — это посредник, действующих в интересах другого человека. Обычно в качестве доверенного лица выступает предприятие — юридическая компания или офшорная фирма, либо физлицо — например, родственник или кто-то из близких.
Участие доверенных лиц тесно связано с миром офшорных финансов. Но иногда к ним обращаются и с законными целями, например, для заочного голосования от имени известных акционеров или ради получения экспертных рекомендаций.
Но, по словам Бена Каудока, расследователя из британского подразделения Transparency International, законные цели составляют лишь крайне малую долю случаев. Как правило, доверенные лица нужны, чтобы скрыть право собственности человека на активы или его участие в определенных сделках. И здесь есть простор для злоупотреблений.
«Они представляют собой серьезную проблему, когда речь идет о финансовых преступлениях, и их часто используют для отмывания денег и коррупции», — говорит Каудок.
По его словам, это не только подрывает целостность глобальной финансовой системы, но и может представлять угрозу безопасности, учитывая, что услугами доверенных лиц пользуются в основном злоумышленники.
Как работают схемы доверенного владения?
Представим, что некто хочет скрыть деньги, полученные незаконным путем — скажем, взятки или доходы от мошенничества. Он может вложить деньги в активы, которые не нужно регистрировать на свое имя: в драгоценности, золото, предметы искусства или криптовалюту.
Но что дальше? Большинство людей стремятся тратить деньги на то, чем можно пользоваться, например, на яхты, частные самолеты или недвижимость. А для этого, скорее всего, им придется оформить какие-то документы.
Самый простой способ не указывать имя владельца в официальных документах — зарегистрировать актив на кого-то другого. Например, сербский наркобарон, покупая на доходы от наркоторговли виллу во Франции, может зарегистрировать ее на имя ребенка, супруги или партнера, чтобы не привлекать внимание правоохранительных органов.
Во многих юрисдикциях можно зарегистрировать компанию с так называемым номинальным директором. Его имя вносят в документы, но на деле «директор» не получает выгоды от деятельности компании. Эксперты и представители властей проводят различие между номинальным руководством и бенефициарным владельцем компании, который на самом деле получает выгоду от актива.
Зачастую номинальные директора — это юристы или другие эксперты, они могут представлять десятки, если не сотни компаний одновременно.
Как доверенные лица помогают скрывать доходы?
Многие схемы с использованием доверенных лиц очень сложны.
Например, создается многослойная структура: в нескольких юрисдикциях регистрируют несколько компаний, каждая из которых принадлежит другой. Обычно в этих юрисдикциях действуют законы о финансовой тайне, и общедоступной информации о том, кто стоит за предприятиями, практически нет. Так обстоят дела в Панаме или на Британских Виргинских Островах.
«Нам попадались случаи, когда физлицо скрывалось за 23 уровнями различных юридических лиц», — говорит Андрес Нобель, ведущий исследователь бенефициарного права в Tax Justice Network.
Те, кто не хочет, чтобы за ними шпионили, могут для верности добавить «акции на предъявителя». Этот инструмент даже не предусматривает регистрацию владельца актива. Право собственности принадлежит тому, кто хранит физический документ. Это значит, что доверенное лицо можно сменить, просто передав портфель другому человеку.
Такие приемы часто разрешены местным законодательством и совместно используются в нескольких юрисдикциях. Поэтому даже подготовленным и хорошо информированным расследователям бывает чрезвычайно сложно установить, кому принадлежит тот или иной актив.
Последствия этого можно увидеть, например, в сфере недвижимости Лондона: многие роскошные дома в престижных районах Мейфэр, Найтсбридж и Челси принадлежат офшорным компаниям. Часто эти компании связаны с коррумпированными и высокопоставленными политиками из стран с автократическим режимом.
Когда услугами доверенных лиц пользовались в незаконных целях?
Сергей Ролдугин — один из ближайших друзей президента России Владимира Путина — пожалуй, самый известный виолончелист в мире. Он выступает с симфоническим оркестром Московской филармонии, а в прошлом контролировал обширную сеть офшорных фирм, причастных к многочисленным схемам российской элиты.
В 2016 году «Панамские документы» показали, как фирмы, номинально находившиеся под контролем Ролдугина, выводили многомиллиардные «пожертвования» богатейших российских бизнесменов: деньги инвестировали или вкладывали в строительство дворцов.
Этот предприимчивый музыкант — не единственное предполагаемое доверенное лицо олигархов. Собрав зацепки из «Архива Пандоры» — это еще одна крупная утечка данных поставщиков офшорных услуг, — OCCRP выявил сеть компаний, связанных с российским государственным банком ВТБ и его попавшим под санкции владельцем Андреем Костиным. Большинство из них номинально контролирует Эрик Уайт — сын канадского коммуниста, выросший в СССР.
Читайте также: Выходец из Канады управляет активами, связанными с банком ВТБ и Андреем Костиным, в том числе элитной недвижимостью в Европе
Читайте также: За роскошным австрийским отелем стоят союзник Путина и попавший под санкции банк ВТБ
Иногда одного доверенного лица недостаточно. OCCRP обнаружил в Лондоне империю недвижимости стоимостью почти 700 миллионов долларов, связанную с семьей азербайджанского диктатора Ильхама Алиева. Но чтобы выявить 84 офшорные компании, которые за этим стояли, потребовались месяцы исследований и анализа.
Среди владельцев и директоров компаний были не только члены семьи Алиевых, в том числе и дочери президента, и сын-подросток, но и бывшие чиновники налоговой службы и их родные.
Если рассматривать их по отдельности, то многие из этих компаний, связанных с малоизвестными именами, не вызовут особых опасений. Но утечка данных показала, что часто они одновременно подавали документацию или меняли директоров, которых выбирали из небольшой группы кандидатов. Журналисты пришли к выводу, что эти компании представляют собой тесно переплетенную систему, сформированную в интересах семьи Алиевых.
Читайте также: Почему сложно найти «денежные следы» российского мультимиллиардера Алишера Усманова
Однако к доверенным лицам обращаются не только для того, чтобы обойти санкции или избежать ненужной огласки. В 2011 году в проекте Proxy Platform OCCRP разоблачил восточноевропейскую подпольную систему, в которую входили сотни постоянно меняющихся фирм-фантомов. Их возглавляли доверенные лица представителей местной оргпреступности и коррумпированных чиновников. Часть организаций журналистам удалось связать с масштабной схемой налогового мошенничества, которую разоблачил российский адвокат Сергей Магнитский, который позже умер в российской тюрьме.
Доверенные лица всегда замешаны в незаконных схемах?
Нет. Иногда доверенные лица не подозревают о бизнес-империях, которые возникают и исчезают под их именами.
«Профессиональные посредники» часто нанимают обычных людей, многие из которых не знакомы с особенностями офшорной финансовой системы. За скромную сумму они разрешают зарегистрировать на свое имя компании или другие активы.
Есть несколько поистине поразительных случаев. В «Панамских документах» упоминается, например, Летисия Монтойя, которая десятилетиями значилась директором тысяч компаний и при этом жила в одном из беднейших районов Панамы и плохо говорила по-английски.
Или Лу Ц., китайская студентка, которая по обмену приехала в Новую Зеландию. В 2010 году ее осудили за предоставление ложных адресов, когда фирму, которую она номинально контролировала, связали с партией северокорейского оружия, возможно, предназначенного для Ирана. Позже следователи выяснили, что она согласилась стать директором всего за 20 новозеландских долларов (в то время 14,50 доллара США).
Иногда данные доверенных лиц использовали вовсе без их ведома.
В рамках проекта «Секреты Credit Suisse» сотрудники OCCRP нашли в Пакистане мужчину, который, по-видимому, владел двумя крупными счетами в Credit Suisse. Он жил с матерью в полуразрушенном доме в Лахоре и продавал поношенную одежду рядом со сточной канавой. Он был потрясен, узнав, что номинально считается миллионером.
Каудок говорит, что в ходе исследований в Великобритании видел, как «сети печально известных подставных компаний» снова и снова используют имена одних и тех же людей, чтобы отмывать «миллионы, если не миллиарды фунтов стерлингов».
«Когда этих людей нашли, оказалось, что это бедняки из Риги, которые продали свои имена», — говорит он.
Кто еще вовлечен в индустрию посредников?
Злоумышленников, которые стоят за такими схемами, часто поддерживают представители юридического и финансового сектора. Как пояснил Каудок, «есть целая индустрия, которая десятилетиями оттачивает эти приемы».
Эта индустрия получает прибыль от управления и «маскировки» активов сомнительного происхождения. В нее входят управляющие активами, юридические фирмы и другие «офшорные поставщики корпоративных услуг», готовые помочь клиентам, которые желают сохранить анонимность. В правоохранительных органах их называют «профессиональными посредниками».
Например, важные участники процесса — это регистрационные агенты. Эти компании существуют исключительно для того, чтобы регистрировать другие компании. Они не случайно так популярны в «налоговых гаванях» и так называемых секретных юрисдикциях, где личности владельцев юрлиц скрывают от общественности.
Что могут сделать власти, чтобы усилить надзор за использованием доверенных лиц?
Интерес к доверенным лицам возрос после вторжения России в Украину, поскольку в США и Европе стали изымать активы попавших под санкции сторонников Путина.
В то же время активы, которые скрыты за доверенными лицами, начали тщательнее разыскивать. В числе прочего появилась международная рабочая группа Russian Elites, Proxies, and Oligarchs (REPO — «Российские элиты, доверенные лица и олигархи»). Но и Каудок, и Нобель из Tax Justice Network уверены, что нужны более обширные системные изменения.
В числе возможных мер:
Расширение реестров бенефициарных владельцев. Это общедоступные списки тех, кто на самом деле получает выгоду от активов или деятельности компании, а не только тех, кто указан в документах. Реестры появляются во все большем числе стран, но в требованиях к отчетности, точности данных и общедоступности по-прежнему остаются значительные пробелы. А недавнее решение Суда ЕС может перечеркнуть все успехи, которых удалось добиться в Европе.
Тщательная проверка. Реестры бенефициарных владельцев работают только в том случае, если ими не злоупотребляют и указывают в них верные данные. Власти могут помочь, выделив ресурсы для регулярной проверки предоставленной информации.
Запрет «пороговых значений для деклараций о праве собственности». Во многих юрисдикциях владельцы обязаны декларировать имущество, только если они контролируют определенный процент активов. Но это создает простор для махинаций. «Когда вы устанавливаете порог, кто-то переоформляет активы, чтобы оказаться ниже этого порога», — говорит Нобель.
Система охватывает весь мир, и эффективно решить проблему можно только на международном уровне. Это нелегко: эксперты часто говорят, что подобные реформы явно противоречит интересам индустрии офшорной секретности.
«Пока это не произойдет, — говорит Каудок, — мы будем уязвимы для разнообразных потоков грязных денег».