Сразу после того как журналисты опубликовали последнее расследование убитого коллеги, словацкого репортера Яна Куцяка, они тут же сосредоточились на другом важном вопросе: почему его убили и как убийцы узнали, что журналист работал над материалом о них?
Ответ на первый вопрос прост. Куцяка и его невесту убили в собственном доме в конце февраля один или несколько профессиональных киллеров. Полиция и коллеги журналиста считают, что причиной могла быть только его работа — либо расследование, над которым он работал на момент убийства, либо одно из предыдущих. У полиции есть ряд подозреваемых, расследование продолжается.
Второй вопрос куда более сложный, а наиболее вероятный ответ на него вызывает тревогу. Убийца или убийцы могли узнать о готовящемся материале в результате утечки информации через госслужащих. По данным коллег Куцяка, утечка могла произойти после запроса по Закону о свободном доступе к информации — одного из важнейших инструментов журналистов-расследователей.
Куцяк работал на ведущем словацком информационном портале Aktuality.sk. Вместе с Центром по исследованию коррупции и организованной преступности (OCCRP) он занимался обширным расследованием об итальянской ндрангете — одном из самых могущественных и опасных итальянских криминальных синдикатов — и его проникновении в Словакию. В частности, Куцяку удалось выяснить, что деньги налогоплательщиков Евросоюза оказывались в руках синдиката через сельскохозяйственные субсидии, которые Брюссель выделял Словакии. Он также обнаружил связь между некоторыми госслужащими Словакии разных уровней, особенно в правящей партии «Курс — социальная демократия» (SMER), и итальянскими семьями, у которых, в свою очередь, установлены тесные контакты с мафией в Калабрии.
Кроме того, Куцяк расследовал коррупционные схемы c участием госучреждений. Значительную часть данных журналист запрашивал в госорганах в соответствии с Законом о свободе информации. Более того, 27-летний журналист считался одним из самых опытных специалистов Словакии в области таких запросов и сбора информации по открытым базам данных.
Основная функция законов о свободе информации (или о доступе к информации), которые действуют в большинстве стран ЕС, — информировать граждан о действиях правительств. Принято считать, что это жизненно важное условие существования демократического общества. Но чтобы эти законы работали, журналистам часто приходится представлять данные о себе тем госорганам, у которых они запрашивают информацию.
Редактор Куцяка Марек Вагович, который возглавляет отдел расследований в Aktuality.sk, утверждает, что Ян, как правило, был очень внимателен в обращении с конфиденциальными данными.
«Я знаю, как осторожно он работал, — поделился Вагович с OCCRP. — Все черновики, записи и доказательства были зашифрованы. Поэтому я думаю, что утечка произошла через полицию, прокуратуру, суды или служащих, которым он отправлял запросы c указанием персональных данных, например, своего домашнего адреса».
В довершение всего Куцяк в своих запросах часто в мелких подробностях описывал предмет своих расследований. Он считал, что так больше шансов получить нужную информацию.
По мнению Ваговича, это только облегчило задачу киллеров.
«Учреждения, в которые обращался Ян, могли понять из запросов, что он ищет, и, более того, без труда вычислить, что он уже знает, и затем поделиться этим непосредственно с фигурантами расследования», — считает Вагович.
Куцяк подал десятки запросов в рамках своего последнего расследования в различные госструктуры, например, в Департамент земельных отношений, сельскохозяйственные структуры, суды и прокуратуры.
Известно, что некоторые запросы Куцяк подавал как частное лицо, указывая свое имя и домашний адрес, а не от имени компании, что позволило бы ему сохранить конфиденциальность персональных данных.
OCCRP обратился в некоторые из учреждений, у которых Ян запрашивал информацию, а именно в Сельскохозяйственное платежное агентство, которое заведует субсидиями от ЕС, прокуратуру города Требишов к востоку от Братиславы, областной суд в Братиславе и SEPAS — энергетическое агентство Словакии.
В ведомствах отрицают, что делились информацией о запросах журналиста с фигурантами его расследований. И хотя репортер спрашивал только об общих правилах и процедурах доступа к информации, большинство служащих интересовались, связаны ли вопросы OCCRP с делом Куцяка, и спешили заверить, что они тут ни при чем.
Но Вагович в это не верит, как и юристы, с которыми общался OCCRP.
«В Восточной Словакии все невероятно взаимосвязано», — говорит Вагович.
Большая проблема
Куцяк не единственный, чьи персональные данные в результате утечки могли попасть к третьим лицам.
Те, кто пользуется механизмами закона, утверждают, что объект запроса по Закону о свободе информации, как правило, узнает о таком запросе. Адвокат из Братиславы Борис Штанцл рассказывает, что однажды человек, о котором он запрашивал информацию, узнал об этом, а другой его запрос привел и к вовсе необычному исходу. Отправив запрос, Штанцл позвонил в ведомство, чтобы убедиться, что все дошло. В конце разговора служащий ведомства прямо спросил юриста: будет запрошенная информация использована против влиятельного госслужащего или в его пользу? Когда Штанцл ответил, что против, представитель агентства будто бы с облегчением сказал: «Окей, удачи, я высылаю вам все необходимые сведения», — вспоминает его слова Штанцл.
Журналисты говорят, что это общая проблема в Европе и соседствующих с ней странах. Несколько партнеров OCCRP получали звонки от граждан и чиновников, в отношении которых они вели расследования и которые уговаривали их прекратить поиск.
Например, Антикоррупционное агентство Сербии, как правило, информирует объект расследования о запросе и просит разрешения на предоставление информации о нем. По словам редактора Журналистского объединения по исследованию преступности и коррупции (KRIK) Стефана Дойчиновича (партнер OCCRP в Сербии), департаменты бизнеса и земельных отношений также передавали информацию объектам расследования, не только сорвав расследования, но и поставив под угрозу безопасность журналистов.
Аналогичным образом партнеру OCCRP в Черногории MANS, который вел расследование о гостиничном бизнесе в заповедных зонах вокруг приморского города Пераст, тоже позвонил объект расследования с вопросом, почему журналистов интересуют его сделки. О расследовании он узнал от Министерства культуры, получившего запрос репортеров.
В другом случае сотрудники MANS подали запрос о персонах, которые были связаны с табачной контрабандой. После этого журналистам начали звонить фигуранты расследования, которые получили их личные данные от тех учреждений, куда репортеры отправляли запросы.
Даже в странах Евросоюза происходят случаи передачи персональных данных потенциально опасным лицам.
В ходе расследования дела о контрабанде мусора в Италии репортеры IRPI получали звонки от контрабандистов c угрозами и требованием «прекратить совать нос в их бизнес». У контрабандистов были телефонные номера, адреса, даты рождения и номера паспортов журналистов. Всю эту информацию они получили из учреждений, в которые репортеры ранее направляли запросы.
В Италии граждане имеют право обжаловать решение о предоставлении информации. Впрочем, ведомства могут отклонить жалобу и все же предоставить ее. Однако если госорган не соблюдает правила защиты данных, к этому времени объект расследования уже может заполучить личные данные журналистов. Передавать эту информацию неправильно, утверждают эксперты.
«Заставлять запрашивающих информацию представлять личные данные означает нарушение их права на свободный доступ к информации и возможную угрозу жизни журналистов», — считает основатель и исполнительный директор правозащитной организации Access Info Europe Хелен Дарбишир.
«Нельзя снова допустить подобное, — сказала она. — Евросоюз должен установить стандарты, которые будут гарантировать защиту личных данных авторов запросов».
В настоящее время в ЕС нет единого требования к странам-участницам о Законе о свободе информации. Во всех странах, кроме Люксембурга, такие законы уже есть. Но их качество сильно разнится, и большая часть из них не защищают личную информацию об авторе запроса. Если предмет запроса касается третьей стороны, то государственный орган вправе сообщить ей об этом. Но тогда закон должен обеспечить защиту информации об инициаторе запроса. Тем не менее отсутствие прямо сформулированных положений, защищающих данные запрашивающих информацию лиц, привело к тому, что отдельные учреждения вводят свои правила. Лучшим решением, как считают эксперты, было бы предоставление права оформлять анонимный запрос.
Для Яна Куцяка и его невесты, ставшей невольной жертвой, это уже неважно. Но его коллеги требуют ясности и защиты. «Если в смерти нашего коллеги виновен какой-то бюрократ низшего звена, то это серьезное преступление, — сказал главный редактор OCCRP Дрю Салливан. — Сообщить одной из самых опасных криминальных группировок в мире о его запросе, раскрыть его имя и домашний адрес означало сделать киллерам подарок».