«Ни доллара заговорщикам, саботажникам и спекулянтам. Все доллары — на нужды народа», — заявил в 2003 году венесуэльский президент Уго Чавес на национальном телевидении. Он ввел в стране строгую систему обмена иностранной валюты — государство получило полный контроль над официальным обменным курсом.
Меру называли временной, а ее задачей было остановить отток капитала и поддержать местную валюту — боливар. Однако все 16 лет с момента той речи Чавеса правительство пыталось жестко регулировать обмен валюты, что породило невиданных масштабов черный рынок и гигантские манипуляции с бюджетными деньгами. Лишь в прошлом августе в Венесуэле впервые решились ослабить валютный контроль.
Нет официальных данных о том, во сколько стране обошлась эпопея с «валютным регулированием», но некоторые оценки на этот счет звучат.
По мнению бывших чиновников правительства, Венесуэла могла потерять из-за этого порядка трехсот миллиардов долларов. А один из местных экономистов подсчитал, что с 2014 по середину 2018 года власти пустили на субсидирование обменного курса 41,27 миллиарда долларов.
В свою очередь экономист Асдрубал Оливерос, директор финансово-аналитической компании Ecoanalitica, говорит, что часть этих денег осела в карманах коммерсантов, политиков и должностных лиц.
По словам Оливероса, с 2003 по 2014 год правительство намеренно создавало условия, когда «нужные люди и отрасли» могли обменивать боливары по льготному курсу. Декларировалась идея поддержать «приоритетные», важнейшие для общества сферы, такие как поставки продовольствия и медикаментов.
Однако на деле сложилась двойственная ситуация с искусственно заниженным «официальным» курсом доллара для горстки отраслей и безудержно растущим долларом на черном рынке, который обесценивал боливар и разгонял инфляцию.
Система позволяла представителям «привилегированных» отраслей с доступом к «дешевой» валюте закупать товары за границей по дико завышенным ценам, а полученные «излишки» долларов прикарманивать или выгодно сбывать на черном рынке. Кроме того, по словам Оливероса, чтобы претендовать на субсидированные доллары, создавались фирмы-однодневки. Причем иногда «официальные лица» этих компаний, особенно в продовольственной и медицинской сфере, просто забирали доллары, не утруждая себя закупками за рубежом.
К началу января 2018 года в Венесуэле действовала система валютного обмена, не имеющая ничего общего с практикой, принятой в мировой экономике. Компании — импортеры еды или лекарств платили за один доллар льготную цену — 10 боливаров, в то время как официальный курс составлял 3345 боливаров. Одновременно на черном рынке доллар стоил… 130 000 боливаров.
Попытки предотвратить катастрофу
С 2003 года венесуэльские власти испробовали с полдюжины инициатив в попытке решить свои финансовые проблемы. В их числе была и особая комиссия по вопросам обменного курса, и международный торгово-расчетный центр, и «защищенная» валютная система, и даже схема, основанная на открытых торгах «льготными» долларами.
Но, несмотря на всё разнообразие методов, к которым прибегал режим Чавеса, две вещи были неизменными: крайне дефицитные «официальные» доллары по искусственно заниженному курсу и реальная цена черного рынка, где доллары безостановочно дорожали.
Как результат, боливар неоднократно девальвировали как под воздействием рыночных сил, так и по решению самого правительства. Из-за такой неопределенности всё терявший в весе боливар мало кто хотел покупать, что обесценивало венесуэльскую валюту еще больше.
В странах со свободной экономикой принято, что валютные курсы формируются естественными рыночными реалиями — власти считают, что сильная экономика создаст за рубежом спрос на местную валюту, что и будет ее поддерживать. По мнению большинства экономистов, вмешательство государства в этой сфере — не более чем обреченное на провал «латание дыр».
Что касается Венесуэлы, то из-за попыток властей диктовать рынку условия страна к концу 2016 года свалилась в гиперинфляцию. Товары и услуги дорожали столь стремительно, что во многом утратили смысл. Среднему жителю страны стало недоступно самое необходимое.
По данным из презентации Мигеля Анхеля Сантоса, старшего научного сотрудника Центра международного развития при Гарвардском университете, если в августе 2017 года обычному венесуэльцу нужно было отработать 14 часов, чтобы купить в магазине курицу, то год спустя ему требовалось для этого уже 309 часов работы.
Владельцы магазинов страдали от такой нестабильности и с большим трудом закупали самое необходимое, вынужденно повышая цены снова и снова.
По информации венесуэльского сайта ProDaVinci, если в 2008 году на 100 боливаров можно было купить 360 куриных яиц, то через три года — только 117; в 2014-м число снизилось до 27, а к началу 2017 года этих денег не хватало и на одно яйцо.
Ситуацию в Венесуэле усугубляли еще несколько факторов. Падение цен на нефть и резкое снижение ее производства сократили поступления в бюджет. Теперь у правительства было меньше долларов для закупок за рубежом. Национализированные компании в ключевых секторах — нефтедобыче, сельском хозяйстве, финансах, сталелитейной отрасли — управлялись неэффективно. Производство падало, дефицит нарастал и подталкивал вверх цены.
На фоне отчаянных попыток властей навести порядок в экономике, которая трещала по швам, начался поспешный уход из страны международных компаний и кредиторов. В ответ правительство печатало все больше денег и раз за разом повышало минимальную зарплату, после чего жители устремлялись за ставшими дефицитом товарами и невольно усиливали инфляцию.
2018 год: очередная девальвация
В конце января 2018 года кабинет президента Мадуро попытался изменить подход: льготный курс в 10 боливаров за доллар отменили в пользу подредактированной системы валютных аукционов. Но и это не помогло. Маховик инфляции продолжал раскручиваться, и к 1 августа официальный курс достиг почти 173 000 боливаров за 1 доллар. При этом на черном рынке за единицу американской валюты просили умопомрачительную сумму в 3,6 миллиона боливаров — это данные сайта www.dollartoday.com, который отслеживает котировки на черных рынках.
17 августа Мадуро анонсировал очередной план по сдерживанию гиперинфляции, которая, по расчетам Международного валютного фонда, к концу года должна была взлететь до 1,37 миллиона процентов. В этом году МВФ ожидает в Венесуэле инфляцию на уровне уже 10 миллионов процентов.
В августе Мадуро девальвировал местную валюту примерно на 95 процентов, после чего официальный курс достиг порядка шести миллионов боливаров за доллар, сравнявшись с тогдашними котировками черного рынка. «Новый» боливар лишился на купюрах пяти нулей и был привязан к национальной криптовалюте Венесуэлы — «петро», курс которой, в свою очередь, зависит от цены на нефть — главной статьи экспорта страны.
По словам Оливероса, контроль властей над обменным курсом подорвал нормальный экономический порядок в Венесуэле.
«Местным производителям выгоднее закупать товары за рубежом, чем производить их здесь, в стране — это выходит дороже, — говорит экономист. — Это привело к серьезному сокращению производственных мощностей в Венесуэле».
Кроме того, импортерам затрудняет жизнь затянутый и непрозрачный процесс «официальной» покупки долларов, что усугубляет царящий в стране дефицит и делает товары и услуги еще дороже. Так как зарубежная продукция становится все более недоступной, в 2016 году, по имеющимся данным, объемы импорта упали до 18 миллиардов долларов (в 2012 году эта сумма составляла 66 миллиардов).
Нехватка сырья заставила некоторые работающие в Венесуэле международные компании сократить производство, как это сделала в 2016 году Coca-Cola Co. ввиду дефицита сахара. В 2017 году компания Ford Motor Venezuela собрала лишь 401 автомобиль — чуть больше одного процента от ее потенциала. Причиной также стала нехватка материалов.
Некоторые просто предпочли уйти из страны. В мае 2018 года вслед за другими транснациональными компаниями свернул деятельность американский производитель продукции из злаков Kellogg Co. Ранее закрыли представительства The Clorox Company, Kimberly-Clark Corporation, General Mills, General Motors Co. и Harvest Natural Resources Inc.
Ранее в этом месяце президент Николас Мадуро официально пошел на второй срок. Удастся ли ему отработать все положенные шесть лет, может зависеть в том числе от того, что будет происходить с экономикой Венесуэлы в 2019 году.