Ходорковский, которому сейчас 50 лет, был арестован в 2003 году вместе со своим партнером Платоном Лебедевым по обвинению в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов. Подобные обвинения некоторые расценили тогда как политически мотивированные с учетом той поддержки, которую Ходорковский оказывал оппозиционным партиям.
В 2004 году в заявлении Госдепартамента США отмечалось, что «избирательное применение права на задержание и арест, продемонстрированное в отношении видного предпринимателя Михаила Ходорковского накануне парламентских выборов, вызывает целый ряд вопросов относительно произвольного использования судебной системы».
До вынесения обвинительного приговора по первому делу против него Ходорковский был богатейшим человеком России, занимая пост главы нефтяной компании ЮКОС. После приговора суда стоимость его компании рухнула, и в конечном счете она была признана банкротом.
В 2010 году Ходорковский и Лебедев вновь предстали перед судом, который признал их виновными в присвоении доходов и хищении нефти. И хотя в итоге Московский городской суд сократил им сроки до 13,5 и 12 лет, в ходе судебного процесса, как указывали критики, на адвокатов и судей оказывалось давление, а многие свидетельства по данному делу не принимались к рассмотрению. Организация Amnesty International признала Ходорковского и Лебедева узниками совести: по мнению правозащитников, вынесенный вердикт «ясно показывает, что суды низшей инстанции в России не имеют возможности или желания принимать правосудные решения по этим делам».
Глава представительства Amnesty International в странах Европы и Центральной Азии Никола Дакворт заявлял ранее, что Верховный суд «имеет последнюю возможность оправдать надежду на торжество справедливости». Теперь ясно, что суд остался глух к этому призыву.
Лебедев должен выйти на свободу в мае 2014 года, а Ходорковский — несколькими месяцами позже, в августе.
Обращаясь к суду в ходе процесса 2010 года, Ходорковский был вынужден констатировать: «Никто из тех, кто входит в конфликт с системой, не имеет абсолютно никаких прав. Даже формально закрепленные законом права не защищаются в судах».
«Мне стыдно за свою страну», — добавил он.