Сотрудники OCCRP поговорили с экспертами по кибербезопасности и с источником, который причастен к переговорам. Переговоры координирует Управление ООН по наркотикам и преступности, тема — конвенция о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях.
Эксперты считают, что в вопросах кибербезопасности Москва занимает позицию «честного посредника», чтобы заручиться поддержкой развивающихся стран. При этом Россия настаивает на положениях, которые помогут ей подавлять инакомыслие внутри страны и разнообразить возможности для киберпреступников, атакующих недружественные государства.
«С самого начала вопрос был политическим, — сказал OCCRP знакомый с процессом чиновник. — Тема крайне деликатная, и, думаю, это вопрос доверия между странами, в том числе доверия к России и доверия России к другим государствам».
Постпред России при ООН не ответил на просьбу прокомментировать переговоры.
Россия с конца 90-х проявляла интерес к управлению киберпространством. Именно она изначально предложила заключить кибердоговор, видимо, опасаясь конкурентного преимущества Запада в этой сфере.
В 2014 году российский чиновник Андрей Крутских и академик Анатолий Стрельцов заявили, что существующая Будапештская конвенция Совета Европы о киберпреступности, которую Россия отказалась подписать, нарушает принципы государственного суверенитета, допуская трансграничное расследование преступлений, совершенных в киберпространстве.
И хотя российскую резолюцию о создании комитета по разработке конвенции ООН приняли в декабре 2019 года, большинство государств ее не поддержали. По словам чиновника, с которым беседовали сотрудники OCCRP, все дело в недоверии, которое до сих пор отличало переговоры.
С тех пор Москва стремилась заручиться поддержкой, предлагая криминализировать «деятельность, связанную с контентом», в том числе онлайн-экстремизм и терроризм. Инициативу поддержала небольшая коалиция стран, включающая Китай, Таджикистан, Индию, Бурунди и Никарагуа.
Комментаторы выразили беспокойство по поводу того, что такие положения дадут государствам возможность преследовать законную оппозицию, объявляя ее угрозой безопасности.
«Терроризм — огромная проблема для многих стран. Но если внести такое положение в конвенцию, возникает вопрос, как государства будут его потом использовать и толковать; его могут использовать как лазейку для других целей», — пояснил чиновник.
Валентин Вебер — исследователь кибербезопасности из германского Совета по международным отношениям. Он считает, что к инициативе нельзя относиться легкомысленно, ведь в России давно подавляют свободу слова и инакомыслие, а после начала войны в Украине ситуация лишь усугубилась.
«Оптимальным итогом для них стало бы принятие обязывающего договора со списком связанных с контентом киберпреступлений — затем его можно было бы использовать для нарушения свободы слова или собраний», — сказал он OCCRP.
В марте российские законодатели проголосовали за ужесточение законов страны о фейках. Тех, кто сознательно распространяет «ложную информацию» о госорганах, действующих за рубежом, в том числе о военных, теперь могут оштрафовать на сумму до 1,5 миллиона рублей и посадить в тюрьму на срок до 15 лет.
Многие увидели в этом шаге усиление государственной цензуры. Вебер отмечает, что формулировки в недавних законодательных изменениях очень похожи на текст российских предложений в ООН касательно деятельности, связанной с контентом.
«Это почти то же самое, что и “закон о фейках”, — сказал он. — Вот у вас есть материалы, основанные на политической, идеологической, национальной вражде, которые криминализируются внутри страны, а Россия хочет криминализировать их на международном уровне».
Иронично, что Россия настаивает на жестких мерах против киберпреступности, учитывая, что Москва, по всей видимости, готова использовать или хотя бы дать волю огромному рынку преступных киберуслуг страны.
«Россия заключила негласное соглашение с местными группами киберпреступников: они могут атаковать любую компьютерную систему за пределами страны», — сказал Вебер.
«Кроме того, считается, что Россия использует преступные операции, причинившие многомиллиардные убытки, чтобы собирать разведданные за рубежом», — добавил он.
Более того, Москва стремится к защите суверенитета. А значит, государства, подписавшие договор, нельзя будет заставить передать собранные ими данные о преступной деятельности. Это позволит России покрывать местные сети киберпреступников, которые атакуют цели за границей.
«Таким образом, у вас всегда будет основание для отказа. Вы сможете заявить, что не можете провести расследование, или что ничего не нашли, потому что положения о суверенитете распространяются и на вас», — говорит Вебер.
Гэвин Уайлд — старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир. Он считает, что с такой позицией в переговорах Москва пытается «усидеть на двух стульях».
«Они стремятся одновременно найти способы разрешить некоторые виды деятельности, выходящие за пределы их границ, и при том получить возможность правдоподобно отрицать свою причастность, ограничивая при этом другие виды деятельности», — добавил он.
Но чиновник, который присутствовал на переговорах, говорит, что еще не все потеряно.
Первое оргсобрание комитета состоялось в феврале, в тот самый день, когда российские войска вошли в Украину. И вторжение, видимо, спровоцировало протест против ряда сомнительных предложений страны.
Владимир Путин назвал «специальную военную операцию» России в Украине «денацификацией». Государственные СМИ поддерживали слухи о том, что после революции 2014 года в украинское правительство проникли неофашистские элементы.
«Когда Россия предложила добавить положение об онлайн-экстремизме и, в частности, о “реабилитации нацизма” в интернете, многие страны выступили категорически против», — говорит чиновник.
«Они сказали: ясно, мы все это слышали насчет войны. В идеале они бы хотели использовать это положение против Украины, такое поддерживать нельзя», — добавил он.
Из-за конфликта отношения между Москвой и Вашингтоном становятся все хуже. Но Крутских недавно сказал Newsweek, что Россия по-прежнему стремится к успеху в переговорах об обеспечении более эффективного управления киберпространством.
«Несмотря на геополитические факторы, в сфере информационной безопасности Россия открыта для диалога и сотрудничества со всеми государствами», — сказал он.